Современному Казахстану – поколение «лидеров служения»

Ережеп Альхаирович Мамбетказиев – президент Казахстанско-Американского свободного университета, академик Национальной академии наук РК, доктор химических наук, автор 800 научных трудов и публикаций, ректор с 40-летним стажем, первый министр образования суверенного Казахстана с 1993 по 1995 год. По многочисленным отзывам коллег, его вклад можно оценить как «лидерство служения». На этапе перестройки молодой республике предстояло интегрироваться в мировое образовательное пространство и сформировать новое поколение специалистов в соответствии с прогрессивными критериями. О том, как менялись образование и наука, разговор с бывшим главой ведомства Ережепом Мамбетказиевым.

– Ережеп Альхаирович, что предшествовало Вашему назначению на пост министра?

– К началу девяностых я располагал достаточным опытом: преподавал, заведовал кафедрой в КазГУ имени аль-Фараби. Особую роль сыграли научная стажировка в Московском и Ленинградском госуниверситетах, защита докторской диссертации в МГУ. Общение со всемирно известными учёными Александром Фрумкиным, Валерием Легасовым, Николаем Лидоренко, Яковом Колотыркиным и другими учёными стало не только блестящей научной школой, но и приобщением к высокопрофессиональной вузовской системе. Было чему поучиться.

Ну и конечно, решающим фактором стало ректорство в Усть-Каменогорском педагогическом институте, позднее – ВКГУ, который имел статус одного из ведущих вузов Казахстана. Здесь мне была предоставлена возможность для полноценной инновационной деятельности. Именно на базе этого вуза были успешно апробированы все элементы реформирования. Это был самый плодотворный этап инновационного поиска, а значит, сомнений и надежд, недоверия и признания, опасений и риска. Данные инновации были оценены первым Президентом, который и предложил мне, тогда депутату Верховного Совета 12-го созыва, пост министра образования. Разумеется, я понимал всю меру ответственности. Было стремление оказаться полезным моей стране в этот непростой период. Только за время моего пребывания на посту министра Правительство дважды уходило в отставку.

– Что явилось особенно сложным при реформировании образования страны?

– Многие инновации при всей очевидности своих преимуществ вызвали неприятие даже на уровне Правительства, не говоря о ректорском корпусе.

– Почему?

– Все новое сначала воспринимается болезненно. Одни боятся потери привычных стереотипов, усложнения жизни. Другим для осмысления и позитивной оценки требуется время. Например, внедрение тестирования вытесняло протекционизм при приёме в высшую школу. Объединение вузов различного уровня в единый региональный университет грозило потерей абсолютного единовластия первых руководителей. Много сомнений вызвала программа «Болашақ», потребовавшая значительных финансовых затрат. В переходные девяностые, когда задерживали зарплату, пенсии, когда люди думали, как выжить, вдруг предлагалось отправлять сотни казахстанских выпускников на учебу в США, Германию, Японию и другие страны. За каждого нужно было платить 25–30 тысяч долларов в год. Но страна нуждалась в кадрах, способных уверенно, достойно представлять республику в глобализирующейся мировой экономике. Сейчас выпускники «Болашақ» занимают ответственные посты, умеют уверенно сотрудничать с иностранными компаниями «на одном языке», отстаивая интересы родной страны.

Скажу честно: сопротивление отдельных членов Правительства инновациям трудно поддавалось объяснению и приводило к потере драгоценного времени. Тем больше проникаешься чувством благодарности к людям действительно творческим, прогрессивно настроенным. В деле внедрения инноваций в первую очередь я получал неизменную поддержку первого Президента. Ответственность на посту министра была огромной. При этом на перестроечные процессы было отпущено мало времени, возможность необдуманных экспериментов была фактически исключена.

– Как бы Вы определили формулу своего профессионального успеха?

– Основы были заложены в семье. Родители – простые труженики, они служили примером трудолюбия, порядочности. С малых лет я стал понимать истинную цену куска хлеба, добытого трудом. Отец – рыбак, мама в войну работала на колхозном подворье, таскала тяжелые мешки. Я не помню, чтобы она когда-нибудь жаловалась. Наставником для меня был старший брат Хамит-ага, ветеран Великой Отечественной войны, выпускник военно-политической академии. Позднее, уже в статусе преподавателя вуза, мне довелось сотрудничать с Батырбеком Беремжановым – деканом химического факультета КазГУ, а на этапе научной стажировки в МГУ – с Александром Фрумкиным, директором института электрохимии Академии наук СССР. Даже сегодня, спустя десятилетия, испытываю искреннюю признательность этим профессионалам, учителям с большой буквы.

– Каким, на Ваш взгляд, должен быть современный учитель и какими качествами должен обладать выпускник?

– Сегодня к учителю предъявляются строгие требования. Рядом с продвинутыми школьниками должен быть преподаватель, способный привить осознанную потребность в знаниях и умение применять их в жизни. По своей основной специальности я – учитель. Всю жизнь обучаю молодое поколение, поэтому мне близка и понятна проблема учительских кадров. Престиж и статус, компьютерная грамотность, достаточная заработная плата – отсюда внутренняя свобода учителя, позволяющая полнее раскрывать творческий потенциал, его стремление к профессиональному росту.

Что касается студента, – это не просто носитель знаний, а будущий созидатель, профессионал, лидер. Мы, например, в Казахстанско-Американском свободном университете с первого курса учим студентов осознавать личную ответственность перед обществом. Ориентируем на то, что их полиязычие и умение работать в мультикультурной среде должны помогать решать сложные задачи у себя в стране и в глобальном плане. Университет должен формировать лидеров, способных развивать экономику своей страны, внедрять инновации, сохранять культурные и моральные ценности. Выпускники, которых за 30 лет подготовил наш университет, сегодня работают по всему миру.

Академия отвечает

за стратегию

– Какие проблемы Вы выделили бы в современном образовании?

– Как академик искренне признателен Президенту Касым-Жомарту Токаеву за инициативу дальнейшего усиления Национальной академии наук. Это важный шаг в повышении роли науки. Необходимо сохранять память об учёных, которые стояли у истоков академии вместе с Канышем Сатпаевым, причём некоторые до сих пор работают! Но формально их отправили «за борт» активной науки. Повторю: для тех, кто всю жизнь посвятил науке, важно не просто получать выплаты, а деятельно участвовать в научной жизни. Сейчас во многих странах лидеры – президенты, премьеры – руководят государством даже после 70 лет. Почему же академики, которые до сих пор работают, не могут полноценно участвовать в жизни Национальной академии? Они не только живая история нашей науки, но и те, кто формирует её будущее. Их знания и опыт бесценны. К сожалению, академия утратила функцию непосредственной причастности к проведению научных исследований. Её деятельность сведена в основном к разработке стратегий и рекомендаций, что приводит к разрыву между планированием науки и её реальным развитием.

Если академия определяет приоритетные направления, а сами исследования ведутся в независимых научно-исследовательских институтах или университетах, страдает целостность научной политики. Долгосрочные программы могут оставаться на бумаге, а фундаментальная наука – в тени прикладной.

– Вы можете предложить решение?

– С одной стороны, университетские научные центры делают науку ближе к образованию. С другой – без единой координации мы теряем направление фундаментальных исследований. Нужна золотая середина – смешанная модель, где ведущие национальные НИИ, ориентированные на долгосрочные исследования, работают в системе Национальной академии наук. А отраслевые и прикладные НИИ встроены в университеты, обеспечивая подготовку кадров и связь с бизнесом. Академия должна координировать стратегически важные исследования, такие как энергетика, водные ресурсы, экология и другие. Вузы должны развивать прикладную науку, где важна интеграция студентов и бизнеса. Если не сделать эти шаги сейчас, Казахстан может потерять научную школу. Развитие науки – это не только рейтинг публикаций и гранты. Это системный процесс, в котором каждая деталь должна работать на будущее страны.

Требуется время

– Исходя из сказанного, Вы считаете, что нужна новая модель науки?

– Необходима эффективная структура, где фундаментальные исследования поддерживаются на государственном уровне, а прикладные проекты интегрированы в вузы и бизнес. Университеты, академия, бизнес должны работать в единой сис­теме, и тогда страна получит не только публикации в международных базах, но и реальные научные достижения, которые изменят экономику и технологии.

– Сегодня внедряется Национальный рейтинг вузов, на основе которого будут приниматься решения о финансировании. Как Вы оцениваете такой подход?

– Концентрация ресурсов в сильных университетах – логичный шаг. Казахстану нужны мощные вузы, способные достойно представлять страну на меж­дународной арене. Однако этот процесс нельзя форсировать без детальной проработки. Национальный рейтинг вузов пока не апробирован, его методология требует тщательной оценки, чтобы избежать формального подхода и ошибочного ранжирования.

Важные инициативы требуют времени. Вспомним тестирование при поступ­лении в вузы, которое я инициировал в начале 1990-х, – полноценно оно заработало лишь в 1999 году. Или программу «Болашақ», её первые значимые результаты стали очевидны лишь спустя десятилетия. Если реформу финансирования вузов реализовать поспешно, можно допустить ошибки, которые негативно скажутся на региональных университетах и подготовке кадров. Финансирование должно учитывать не только рейтинговые позиции, но и вклад вузов в развитие регионов, подготовку востребованных специалистов, научные достижения. Некоторые университеты, в том числе и частные, возможно, не займут лидирующие места в общем рейтинге, но они готовят специалистов в важных областях инженерии, цифровых технологий, педагогики, медицины. Важно, чтобы распределение средств опиралось не только на рейтинги, но и на реальные достижения вузов. Это позволит избежать потери важных образовательных программ.

– Что Вы можете сказать о практике выборов ректоров?

– Формально процедура назначения ректоров выглядит конкурентной. На практике ключевые решения принимает совет директоров и Республиканская конкурсная комиссия, причём без реального участия университетского коллектива. Совет директоров контролирует весь процесс: объявляет конкурс, проверяет документы, оценивает программы кандидатов и передает финальный список в Рес­публиканскую комиссию. При этом нет чётких механизмов публичного контроля за этими решениями. Более того, состав совета формируется по корпоративному принципу и не всегда может учитывать интересы коллектива и студентов.

Ещё одна проблема – ограничение полномочий ректоров. Фактически они становятся зависимыми от решений совета. Если мы говорим о реальной реформе, совету директоров необходимо пересмотреть свою роль, то есть не ограничивать деятельность ректора, а помогать ему в решении стратегических задач в интересах университета.

– Как Вы оцениваете реформы в вузовской системе?

– Есть «крутые» казахстанцы, которые уехали из страны, но продолжают учить нас как жить и что делать. Наука и образование требуют реальной работы, а не комментариев со стороны. Я всю жизнь работаю в Казахстане, работал в составе первых двух правительств, разрабатывал ключевые реформы. В тот период Касым-Жомарт Кемелевич Токаев, будучи министром иностранных дел, поддержал мои начинания. И сегодня, когда Казахстанско-Американский свободный университет отметил 30-летие, проведение на его базе заседания Ассоциации вузов Казахстана и личное участие министра науки и высшего образования подтверж­дают значимость международного университетского партнёрства. В юбилейном мероприятии приняли участие более 70 иностранных партнёров, ректоры ведущих казахстанских вузов.

Сейчас в нашей стране открывают филиалы зарубежных университетов. Идея отличная, но надо понимать, что результаты мы увидим только через 10–20 лет.

– Вы – человек смелый в суждениях и действиях. Вы готовы высказать критику в адрес чиновника, минист­ра, акима?

– Только при уверенности, что критика является конструктивной. Об этом свидетельствуют мои публикации в прессе, выступления. В целом стараюсь быть выше различных негативных ситуаций. Конфликт – это всегда тупик. Вместе с тем я убежден, что для власти полезно, когда есть оппозиция, не лишенная здравого смысла, нацеленная на конкретную проблему. Умная оппозиция подстегивает власть к более эффективной работе. Умная власть всегда готова к диалогу, если хочет уважения общества.