Анна Гудкова, руководитель Impact Distribution Lab: «Мы хотим найти аудиторию, которая традиционно оставалась вне поля зрения продюсеров»

Интервью о кинолаборатории, цель которой — изменить общество через кино

С ноября по январь в Центральной Азии пройдёт онлайн-лаборатория Impact Distribution Lab, куда могут подать заявки кинематографисты и представители гражданского общества пяти стран региона. Международные тьюторы и лекторы будут помогать командам выстроить стратегию импакт-дистрибуции, чтобы авторы, которые хотят использовать кино в качестве инструмента позитивных изменений в обществе, могли находить свою аудиторию.

«Власть» поговорила с Анной Гудковой, руководителем образовательного и индустриального направления Alternativa Film о том, как появилась идея лаборатории, как он будет реализован и о том, что значит «импакт-кино».

Расскажите про то, как зародился этот проект и в чем его цель?

Специфика того, что я делала всю свою жизнь — это попытка найти тренинговые форматы, которые бы соответствовали динамично меняющейся индустрии. Сейчас одна из проблем кинообразования это, то, что оно далеко не везде успевает адаптироваться под текущее состояние индустрии.

И это большая проблема, потому что ландшафт дистрибуции изменился. То, что было до пандемии, когда фильм выходил в кинотеатр, потом на стриминговых платформах, этого уже не существует. Изменился прокат, бизнес, соотношение пользования онлайн-кинотеатрами и изменилось само количество контента. Потому что user-generated content (контент, произведенный пользователями) вступает в прямую конкуренцию с профессиональными фильмами.

Сейчас самое важное это не снять кино, а понять, где находится его зритель. Особенно это касается работ, интересующих нашу лабораторию больше всего — фильмов, которые касаются сложных общественных проблем.

В рамках импакт-дистрибуции мы хотим найти аудиторию, которая традиционно оставалась вне поля зрения дистрибьюторов или продюсеров. На английском языке есть формулировка community screening. Это показ фильма там, где находятся люди, которых напрямую касается эта тема: растянутый в деревне или в горах экран, музей, школа, больница или офис парламента.

Собственно, одна из глобальных задач лаборатории — открыть эти новые категории аудитории, которые готовы смотреть кино, но проходят мимо кинотеатров, либо которым нужна специальная коммуникация. Расширить количество людей, способствующих каким-либо изменениям в обществе и стране, используя кино как повод для разговора.

В рамках лаборатории вы соединяете продюсеров с представителями гражданского общества, активистами. Почему вы предпочли этот формат?

В прошлом году мы делали Impact Lab, где придумывали импакт-стратегии. То есть выбирали тему, на которую авторы хотят поговорить со зрителем, думали о том, как сделать так, чтобы в результате произошли какие-то реальные общественные изменения.

В этом году мы поняли, что у продюсера просто не хватает сил на реализацию импакт-кампаний, так как он прежде всего занят тем, чтобы найти деньги. Это особенно касается стран Центральной Азии, где часто продюсер, он же и сценарист, он же и режиссёр. Но это во многих развивающихся странах так, что в Латинской Америке, что в Юго-Восточной Азии.

Поэтому мы решили, что нужно найти людей, готовых стать импакт-продюсерами. И в рамках лаборатории мы соединяем производителей фильмов с активистами, чтобы в результате образовалась команда, которая частично снимет с продюсера этот груз.

Исследуя мировую практику, мы пришли к выводу, что наиболее продвинутые примеры с точки зрения таких импакт-стратегий и взаимодействия находятся в Латинской Америке, в первую очередь в Бразилии и Мексике. Там существуют целые форумы импакт-продюсеров и прочее. Поэтому у нас будет много спикеров и экспертов из этого региона.

Давайте разберем какой-нибудь кейс импакт-кино, говорящий о сложных темах? Скажите, могут ли такие работы быть в том числе коммерчески успешными?

Наверняка. Самый яркий успешный пример из практики лабораторий — это документальный фильм Жананы Курмашевой «Мы здесь живем» про испытания атомных бомб в Казахстане. Он попал на один из самых важных международных фестивалей CPH:DOX в Дании. После показов в рамках Alternativa Film Days, его, как и другие, выложили на платформу Freedom Media.

Эта работа вошла в десятку самых просматриваемых фильмов по сравнению со всеми остальными, которые уже лежали на этой платформе. Это доказывает то, что истории, касающиеся людей в регионе, интересны всем, просто про это мало говорят. Это как раз про работу с аудиторией.

Один из самых знаменитых кейсов – это то, что само слово «Холокост» и вообще его обсуждение началось в 90-е годы в Германии, после того, как там показали сериал на эту тему. И таких кейсов, на самом деле, дикое количество.

Другой фильм, это работа Агнешки Холланд «Зеленая граница». Он рассказывает про кризис беженцев, застрявших на границе Беларуси и Польши. Этот фильм привлёк огромное внимание всего мирового сообщества.

В мире существуют фильмы, которые привели к каким-то изменениям: начиная от осведомленности общества касательно какой-то проблемы, заканчивая законодательными актами. И это также про коммерческий успех, потому что фильм посмотрело много людей.

Когда-то я была на обсуждении с продюсером из Скандинавии, которая рассказала, что в определенный момент они размышляли о том, какая социальная группа не имеет репрезентации на экране. Это было 10-15 лет назад. Тогда они поняли, что существует большое количество мусульманских эмигрантов, которых нет в кино. И вот они сняли сериал про девочку в хиджабе. Он стал одним из самых успешных зрительски сериалов в Европе, потому что огромная аудитория наконец нашла себя на экране. И это тоже самое, что делает импакт-кино. Мы находим аудиторию, которую не видно и предлагаем ей контент про неё. Тем самым мы получаем и коммерческий успех.

Как вы думаете, в Центральной Азии ещё много сообществ, которые не представлены в кино?

Я абсолютно уверена в этом. Если, допустим, одна часть интересов аудитории удовлетворена комедиями или другим жанром, то есть другая часть, которая пока не замечена и не исследована.

И как только происходит некоторое перенасыщение каким-то продуктом, люди от кино уходят. Они идут в YouTube, на платформы, ещё куда-то за чем-то другим. Для того, чтобы продолжать разговор с этой аудиторией, ей нужно предложить что-то ещё. Я уверена, что запросы аудитории в кинотеатрах сейчас удовлетворены максимум на треть.

Скажите, а как происходит поиск этой аудитории? Сначала какие-то идеи формулируют продюсеры и активисты, а как в дальнейшем происходит взаимодействие в рамках лаборатории?

Люди приносят нам фильм. Он может быть либо готовый, даже побывавший в прокате, либо на стадии постпродакшена. Дальше мы начинаем придумывать стратегию.

Наглядный пример. У нас был разговор с одной из участниц, у которой фильм про женщину-активистку. Я её спрашиваю: “Какая у тебя аудитория твоего фильма?” Она говорит: “Женщины-активистки в моей стране”.

Я говорю: “Почему в твоей стране и только активистки?” То есть там речь идёт о защите женских прав, о семейном насилии, о разных аспектах патриархального общества. Я говорю: ”Твоя аудитория, это а) просто женщины, б) это женщины по всему миру”.

Потому что, вот опять же, просто чтобы далеко не ходить, мы устраивали показы фильма «Деви» про женщин из Непала. У нас есть фильм «Игуалада» про женщин из Колумбии. Мы знаем про ещё десятки фильмов, которые сейчас возникают по всему миру, про очень разных женщин. Например, очень успешный фильм Twice Colonized про инуитов.

Когда люди делали фильм «Игуалада», они не предполагали, что у картины есть аудитория в Казахстане, а она у него есть. И мы помогаем людям увидеть универсальный аспект истории. Как прийти с фильмом туда, куда люди ещё не приходили. В тот же самый университет, например, потому что люди думают только кинотеатром или YouTube.

Мы же предлагаем разные инструменты для вывода на рынок каждого отдельного фильма, как абсолютно уникального и индивидуального продукта. И, собственно, в лаборатории мы будем заниматься ровно этим.

Что касается разных мест для показов своего кино. Вы делали показы фильмов про похищение невест и после показа было короткое анкетирование. По его итогам у людей менялось мнение касательно этой практики. Расскажите про это, планируются ли такие стратегии в рамках лаборатории?

Этим занималась наша коллега Мария Щербакова — собственно, настоящий импакт-продюсер. Это вот и есть хороший пример импакт-компании.

Вообще, насчет этого же есть большая дискуссия. Должно ли быть искусство, в том числе и кино, политизированным, потому что некоторые люди, в том числе и из киноиндустрии, считают, что кино не должно занимать позиций.

Я убежденный сторонник того, что у каждого человека должна быть позиция. И у каждого фильма должна быть позиция. Человек, который делает фильм, отвечает за свои поступки, своё мышление, свой язык перед гигантской аудиторией. И если ты этого не понимаешь, то ты вредишь.

Есть фраза: «Для торжества зла достаточно бездействия хороших людей». Я считаю, что неимение позиции – это преступление, это безответственность. Нет человека, который ничего не может сделать. Он может сделать либо добро, либо зло. И если ты равнодушный, если ты считаешь, что происходящее тебя никак не касается, значит, ты содействуешь злу прямо сейчас.

Поэтому я стопроцентно за политизированное кино. Я думаю, что все те примеры, которые я сегодня приводила, это вот как раз кино, которое имеет позицию. Условно говоря, я очень люблю режиссёра Кена Лоуча, всю жизнь пытающегося менять общество с помощью кино, или ту же самую Агнешку Холланд.

Лучшие фильмы, которые я смотрела за последние несколько лет — это те, в которых точно была ясно выраженная система ценностей и точка зрения на происходящее, и была ответственность за высказывание.

Импакт-кино.

Да. Вне зависимости от того, в каком жанре была высказана эта позиция.

В киноиндустрии региона, на мой взгляд, ещё есть проблема, что для продюсеров и дистрибьюторов зачастую кино — это в-первую очередь коммерческий успех. Скажите, планируете ли вы как-то это изменить через данную лабораторию?

Кино — это бизнес. Как образование, как все на свете. Знаете, я абсолютно не сторонник концепции, что художник должен быть голодным. Никто не должен быть голодным. И я не вижу ничего плохого в коммерческом кино.

Другое дело, что меня не устраивает, когда люди зарабатывают деньги с мыслями «и так сойдёт». Я плохо к этому отношусь. Когда продюсеров устраивает то, что приносит деньги, несмотря на то, что у работы плохой сценарий, актёрская игра и банальный сюжет. Но это рано или поздно заканчивается, потому что зритель становится требовательнее.

Это процесс роста индустрии. Возвращаясь к тому, что я говорила, я абсолютно убеждена в том, что импакт-фильмы могут быть коммерческими. В Венеции была премьера фильма «Дом динамита» Кэтрин Бигелоу — очень успешной работы. Это фильм про то, как до конца света осталось 20 минут, потому что кто-то выпустил ядерную ракету. Это коммерческое и жанровое, но абсолютно импакт-кино. Потому что мы сейчас живем в мире, где несколько человек держат палец на ядерных кнопках.

То есть импакт кино может быть и таким, вот это очень важно. И наша задача не пристыдить людей, которые хотят зарабатывать на кино, а предложить им зарабатывать с помощью обсуждения каких-то важных тем. То есть ставить две задачи: и поддержание кино как бизнеса, и некоторую социальную ответственность. И это на самом деле то, к чему любой бизнес при взрослении приходит. Далеко не надо ходить, мы все работаем в InDrive. Это коммерческая компания, у которой есть благотворительная часть.

Я думаю, что нам хотелось бы, чтобы продюсеры, занимающиеся коммерческим кино, учитывали, что кино может и быть и таким тоже. Чтобы, выбирая между сценариями тупой патриархальной комедии и комедией современной, которая предлагает другие ценности, они могли выбрать второе.

Я понимаю о чём говорю, потому что в 2023 году была на кинорынке в Казахстане, где видела миллиард трейлеров фильмов, которые делаются по одному и тому же шаблону.

Тогда давайте вернемся к лаборатории. Скажите, а как вы подходите к выбору тьюторов, которые будут преподавать?

Они должны иметь очень чёткое представление о том, что такое импакт и у них должен быть опыт в этой области. У обеих тьюторов он есть. Одна номинантка на Эмми (престижная международная телевизионная награда США). Другая руководила Film Aid — гигантской организацией в США, которая занималась сложным социальным кино и поддержкой разных групп населения.

Также у нас будет ещё 10 лекторов, которых в течение сентября мы будем постепенно объявлять. Они все гигантские мировые звезды. У них есть опыт и экспертиза и в дистрибуции, и в проведении импакт-компаний, и работа с очень разными сообществами и так далее.

Они будут представлять эту немыслимую географию —Бразилия, Мексика, США, Нидерланды, Швейцария, Филиппины, Колумбия, которой у нас раньше не было. За три года своего существования Alternativa прошла какое-то фантастическое кругосветное путешествие. И я, которая ранее была ограничена европейскими связями, теперь имею их по всей планете и буду бесконечно счастлива поделиться ими с участниками.

Расскажите о финальных этапах лаборатории. На ней будет питчинг, а затем предусмотрена поддержка победителей. О чём идёт речь?

Тут самая сложная задача, потому что это зависит от того, какие фильмы войдут в финальный список трёх-пяти проектов. Мы будем предоставлять эту поддержку в зависимости от потребностей фильма. То есть, грубо говоря, у какого-то фильма будет задача изменить законодательство. Значит, мы будем создавать такую среду, при которой люди смогут выйти на организации, которые могут с этим помочь.

Кому-то надо будет построить больницу. Мы будем думать как решить эту задачу. Кому-то нужно будет взаимодействовать с детьми в школах. Мы будем искать выходы на это. То есть, мы будем сопровождать процесс реализации импакт-компании в зависимости от того, какая у импакт-компании будет задача.

Первое, что в лаборатории будет сделано участникам, они напишут черновик стратегии. Его мы обсудим с тьюторами и с лекторами. И каждый участник получит именно ту поддержку, в которой будет нуждаться.

Власть — это независимое медиа в Казахстане.

Поддержите журналистику, которой доверяют.

Мы верим, что справедливое общество невозможно построить без независимой журналистики и достоверной информации. Наша редакция работает над тем чтобы правда была доступна для наших читателей на фоне большой волны фейков, манипуляций и пропаганды. Поддержите Власть.

Поддержать Власть